Неточные совпадения
Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе
увидел ее. Все стронулось, все усмехнулось в нем. Разумеется, он не знал ни ее, ни ее имени, ни, тем более, почему она уснула на берегу, но был этим очень доволен. Он любил картины без объяснений и
подписей. Впечатление такой картины несравненно сильнее; ее содержание, не связанное словами, становится безграничным, утверждая все догадки и мысли.
Напротив,
видя, что я остановился, вытащил свой лорнет, никогда не оставлявший его и висевший на черной ленте, поднес письмо к свечке и, взглянув на
подпись, пристально стал разбирать его.
Он расписался, я эту
подпись в книге потом
видел, — встал, сказал, что одеваться в мундир идет, прибежал в свою спальню, взял двухствольное охотничье свое ружье, зарядил, вкатил солдатскую пулю, снял с правой ноги сапог, ружье упер в грудь, а ногой стал курок искать.
Известен был святою жизнью, ездил в Орду, помогал устраивать тогдашние дела и подписался под одною грамотой, а снимок с этой
подписи я
видел.
— «Позвольте-с! ну, предположим! ну, допустим, что
подпись настоящая; но разве вы не
видите, что она сделана в бессознательном положении и что ваш документ во всяком случае безденежный?» — «Опять-таки не смею спорить с вами, но позволю себе заметить, что все это требует доказательств и сопряжено с некоторым риском…» Затем мы пожимаем друг другу руки и расстаемся, как джентльмены.
Он вышел из дому. Теплый весенний воздух с нежной лаской гладил его щеки. Земля, недавно обсохшая после дождя, подавалась под ногами с приятной упругостью. Из-за заборов густо и низко свешивались на улицу белые шапки черемухи и лиловые — сирени. Что-то вдруг с необыкновенной силой расширилось в груди Ромашова, как будто бы он собирался летать. Оглянувшись кругом и
видя, что на улице никого нет, он вынул из кармана Шурочкино письмо, перечитал его и крепко прижался губами к ее
подписи.
Какое счастье было для молодого журналиста, кроме ежедневных заметок без
подписи,
видеть свою
подпись, иногда полной фамилией, иногда «В. Г-ский», под фельетонами полосы на две, на три, рядом с корифеями! И какая радость была, что эти корифеи обращали внимание на мои напечатанные в газете фельетоны и хорошо отзывались о них, как, например, М.Е. Салтыков-Щедрин о моем первом рассказе «Человек и собака».
Генерал отпустил Ф.Б. Миллера, узнав, что он не
видел рукописи, и напустился на автора. Показал ему читанные им на вечеринке стихи, а главное, набросился на
подпись...
И действительно, еще недавно я собственными глазами
видел документ, на котором она подписалась:"К сей закладной девица Варвара Мангушева руку приложила". И нотариус эту
подпись засвидетельствовал — чего бы, кажется, вернее?
— И то правда, — согласился голова, — без нашей, значит,
подписи поверить казначею никак невозможно… Тенетнику-то давеча что летало!.. — задумался он. — Опять же мошка!.. Такого дня во все лето не бывало! Нет уж, как ни верти, придется до той недели обождать, — решительно сказал Алексею. — И рад бы радехонек… Со всяким бы моим удовольствием, да сам
видишь, какое дело подошло…
Я несколько сомнения имею на одного из наших вояжиров, а легко может быть, что я ошибаюсь, только
видел многие французские письма без
подписи, и рука мне знакомая быть кажется.
Впрочем, вскоре по арестовании ее, Орлов писал императрице: «Я несколько сомнения имею на одного из наших вояжиров, а легко может быть, что я и ошибаюсь, только
видел многие французские письма без
подписи, и рука мне знакомая быть кажется».
— Это один из самых прекрасных и самых замечательных людей, каких я когда-нибудь встречала… Вот белогвардейская оценка! — Она засмеялась и обратилась к Вере: — Ты знаешь, недавно в заграничных газетах был помещен его портрет с
подписью: «Начальник Ч. К. Воронько, палач Украины». Если бы
увидели его, — хорош палач!
Семипалатов поднял свое улыбающееся лицо и
увидел перед собой чиновника Мердяева. Мердяев стоял перед ним и, выпучив глаза, подносил ему бумагу для
подписи. Семипалатов поморщился: проза прервала поэзию на самом интересном месте.
— Рукопись, как
видите, написана мною очень неразборчиво. Немудрено: по должности моей я делал до 30 тысяч
подписей в год, чем мы в годовых отчетах своих хвастались в доказательство нашей деятельности. Были же такие времена! А сколько черняков нацарапал я моею рукой. Зато в месте моего служения был только один мудрец, разбиравший ее. Здесь испугают вас и бесчисленные помарки, и поправки, то между строк, то на полях листов. Настоящие иероглифы!
Каково же было его удивление и волнение, когда он, распечатав письмо и взглянув на
подпись,
увидел, что писавшая письмо была не кто иная, как графиня Конкордия Васильевна Белавина.
— Вот
видишь, любезный друг, — сказал он, — я только что пред вами получил прошение на имя государыни за
подписью какого-то Горденки и еще нескольких важных лиц. В нем описываются злодеяния Бирона. Но — слышишь? просят вина! Не взыщи. Завтра в восемь часов утра приезжай ко мне с нашими задушевными — я вам расскажу все подробно.